|
|
|
Время – интересная штука. Одна из особенностей его психоэмоционального восприятия – способность человека
наделять время «подвижными» параметрами: в нашем сознании время умеет «тянуться», «бежать» и даже «останавливаться». И очень редко случается,
когда враз чувствуешь два параметра: с одной стороны, пять дней нашего путешествия вместили столько впечатлений, что кажутся теперь десятью,
с другой же – эти пять дней просвистели как один порыв северного шквального ветра. Думаю свое собственное представление о времени имеет легендарный остров Кильдин и если бы скалы могли заговорить, люди бы
уважительно замолчали. Длинное время острова, первые поселения на котором датируются 8-3 т.л. до н.э., знало и периоды застоя, и периоды
быстрого ритма, когда здесь разворачивалась какая-либо бурная деятельность, и периоды мерного течения и мирного труда хозяйственных крестьян
и рыболовов. Этот кусочек сланцевого пирога размером примерно 17х7 км. торчит назло ближайшим гранитам Мурманского берега справа от входа в
Кольский залив. Ближайшее сланцевое место – полуостров Рыбачий в 50 км. – и возможно, именно от него «отвалился» в свое время Кильдин. Кстати,
о том же говорят мифы: мол какая-то ведьма осерчала на поморов и решила заткнуть горло Кольского залива, чтобы рыбаки не могли выйти в море.
Оторвав кусок с 300-метровыми скалами от Рыбачьего, она потащила его в сторону Колы. Но по пути ей встретился возвращавшийся с рыбалки саам,
заоравший с перепугу так, что до смерти напугало саму ведьму, она бросила камень и исчезла. Мифы мифами, но что реально – так это
стратегическое положение острова. В самом первом письменном упоминании о Кильдине ему уже отводится роль форпоста, притом не российскими
людьми. Немец Генрих Штаден, из опричников Ивана Грозного, выдвигает план захвата Руси через Русскую Лапландию, о чем говорит в «Записках о
Московии» 1578 г., адресованных «римско-кесарскому величеству». Жили на острове и лопари, именно кильдинский диалект положен в основу
литературного языка саамов в России. Было здесь и рыболовецкое становище Соловецкого монастыря, которое, кстати, в 1809г. расстрелял потехи
ради британский фрегат «Неяда». С тех пор бухта и уникальное трехслойное озеро (пресная вода, соленая и сероводород) стали называться
«Могильными». Все же позволю себе цитату. «Три военных судна этой нации, из которых одно 50-пушечное, стояли на якоре за островом Кильдином
и рассылали гребные суда свои в разные стороны, которые того, что не могли взять, жгли или топили, – писал русский морской офицер и ученый
Федор Литке, побывав на Кильдине. – Теперь не подлежит уже сомнению, что все эти наездничества производились военными судами первой
мореходной державы – державы, славящейся наибольшим просвещением, правомыслием и человеколюбием! Кто бы мог это подумать? По принятым правам
народным, взять имущество неприятельское позволительно: это всеми почитается добрым призом и неоспоримою собственностью взявшего; но сжечь,
разорить, без цели и намерения скудный приют мирных безоружных рыбаков есть подвиг, которым погнушался бы и норманн IX века». В 1854 г.
британский флот разрушил Колу полностью. В 1918 г. англичане вместе с французами и американцами высадились в Мурманске. Стоит ли удивляться,
что в 30-е годы на Кильдине развернулось мощнейшее военное строительство. Тогда его звали «Гранитный крейсер Кильдин», ведь остров выполнял
роль форпоста при охране северного пути к Москве. Москве, которая в дальнейшем его позорно предала. В общем, вся эта удивительная информация вместе с уникальными природными памятниками, 200-метровыми скалами, водопадами и горячо любимой тундрой не могла не потрясти мое девичье воображение и вот уже как год я изучала историю, фотки, рельеф и изыскивала возможность посетить таинственный остров. Да, засада в том, что Кильдин – это ЗАТО и по сей день. На Западном и на Восточном Кильдине есть военные, правда не пограничники, а береговые морские войска. Нам вообще повезло – в день нашего отъезда с Восточного Кильдина там планировались учения и мы даже слышали выстрелы пушки. Возвращаясь к вопросу ЗАТО. Насколько я поняла, получить разрешение на прогулку по противоположному Мурманскому берегу – реально. А вот на остров уже нет. Как-то это делается через турфирму «Пилигрим», располагающую яхтой «Катарина» и судном поменьше, на котором мы должны были идти, но не пошли (и слава богу!), а лишь видели его издали: похоже на водолазный бот. К «Катарине» я всегда относилась как к прогулочной яхте для тех, у кого есть бабки. Отношение резко сменилось на почтительное, когда эта красивая деревянная девка достойно прошла четырехбалльный шторм и шквал, не потеряв своего величия. Ну а то, что внутри все чисто, цивильно, обделано деревом и плюшем – так оказалось очень приятным после проливных хлябей, когда на плите пыхтит чайник, жарятся грибочки, а на стене по домашнему мелькает картинка на DVD. Да, погода была такова, что ночевать в моей штормовой палатке оказалось реально, но не хотелось. )) Как сказала встретившаяся на Кильдине яхтсмен из Мурманска (после того, как я ей сообщила, что лазала по Кольским горам, а мои знакомые путешествовали по Рыбачьему) – «Так Кильдин же – это КРАЙНИЙ север». Да. В горах все гораздо проще и уютнее. Там можно спуститься и спрятаться. На Кильдине ты не уверен ни в чем. Один день у нас светило яркое солнце, а другой – погода менялась ровно пять раз, контрастируя из солнца в проливной дождь с ветрищей. Кстати, на острове, даже в закрытых скалами частях, всегда ветра и поэтому почти нет ни комаров, ни мошки. Именно по причине прихотливой погоды на Кильдин нужно брать время с резервом. В нашем случае все было расписано едва ли не поминутно, но погода выдвинула свое веское Я. Именно поэтому мы не посетили удивительный по красоте каньон с Северными ручьями (лишь видели его сверху), не успели полазить по пяти этажам вглубь башен МБ-2-180 (кильдинские уже с отпиленными «металлистами» стволами, такие же батареи есть на полуострове Рыбачий и на Сеть-Наволоке), не посетили 1-й дивизион ОБРП, аэродром, некоторые каньоны и водопады и много чего вкусного. Но, наверное, по порядку. Событие первое – отъезд из Москвы. 6 августа, кажется, был пик дымины и тепла,
поэтому я с трудом вообще припоминаю, как добралась до вокзала. Помню, что одета была уже так, как не стесняюсь показаться только темной
ночью перед кошкой. Фоткаемся на фоне поезда в противогазе. Навстречу радостные ребята с катами и лыжами… Ну мало ли… На Север все-таки… ))
Дымы преследовали нас, кажется, до самого Бологого. Утром вышла в Свири и поняла, что жизнь-то налаживается, +20 и воздух! Потом были
Петрозаводск с небольшой грозой, Медвежьегорск с холодным пивом и свежим сигом, бодренькая прохлада в Кеми и около +12 утром в Оленегорске.
Легкие расправлялись, крылья отрастали. Мурманск встретил теплом и красивущим небом. Наша компания – 8 человек с несколько разными целями. Двое (я и мой товарищ Иван) хотят высадится на Кильдине, остальные будут на
Кильдине чуть поменьше, посвятив больше времени осмотру береговых укреплений на Сеть-Наволоке, Выев-Наволоке, губе Малой Волковой, губе
Кислой. Трое ребят из Питера – сумасшедшие фортификаторы со штативами и огроменными объективами, которые снимают каждую гайку и замеряют
толщину брони. Но когда они этим не занимаются, с ними очень приятно общаться. )) Двое участников экспедиции – семья кильдинцев, отслуживших
на острове 12 лет, открытые и очень интересные люди, у которых есть что узнать и чему поучиться. И, наконец, хрупкая девушка из Питера, ни
разу не пикнувшая в суровых условиях, очень тяжело переносившая качку, но продолжавшая в полускрюченном положении упорно чистить грибы на всю
ораву. Идем по Кольскому заливу, распиваем на счастье шампанское, фотографируем атомный лихтеровоз «Севморпуть» и присоседившийся к нему
атомный ледокол «Советский Союз» (господи, какой же «Севморпуть» огромный). За ними в доке прячется какая-то ржавая подлодка, похоже готовая
под распил, а сбоку от дока скромно прилепилось голубое суденышко, на котором мы должны были идти. Пока ничего не предвещает беды,
неожиданная смена судна воспринимается спокойно – Катарина легка и маневренна, правда по GPS, по-моему, управлять сложнее, чем просто
ориентируясь в пространстве. В условиях плохой видимости – может быть. Нет пробок, всем «ТС» хватает места. Кайф да и только. Причалы
Североморска украшают какие-то серенькие кораблики и вот уже показался выход в Баренцево море. Как то я позабыла, что тучки на материке и
тучки в море – это совершенно разные тучки. Началась качка-жесткачка. От нее страдала как минимум половина нашей команды. В каютах находиться
лично мне тяжелее, потому выхожу в рубку, расположенную посреди яхты и становлюсь рядом с дверью и свежим воздухом. Да, интересное открытие,
- качка взад-вперед лично мной переносилась тяжело (хотя, конечно, капитан должен выстраивать курс именно поперек волны), вправо-влево же
мирно усыпляла без каких-либо неприятных ощущений. В общем, ходить по морю мне невероятно понравилось, так что если у кого есть советы – как
побороть это противное укачивание – выслушаю и применю. Я отлично переношу самолет и качели, но мне плохо даются резкие остановки автомобилей
с мягкой подвеской. На выходе из Кольского залива встречаем огромное сборище чаек на косяке селедки – капитан говорит, что их тут
тыщщи две и что даже он никогда такого не видел. По понятным причинам, спускаться в трюм за фотоаппаратом не хочу, а вот помощник капитана
чуть позже влегкую вытягивает две рыбины около полуметра. Начинается сильный дождь. Уже ближе к ночи становимся на якорь в бухте на
Сеть-Наволоке. Мальчики еще хотели поставить палатку на берегу, но быстро передумали и отправились по теплым сухим каютам и мягким плюшевым
кроваткам. Утро. Даже в бухте качает сильно, поэтому высаживаюсь на берег голодная с бутылкой воды. Вообще, конечно, килевые суда качает
гораздо лучше плоскодонок, плоскодонные также имеют возможность подходить прямо на берег. Именно на таком ходит обычно наш капитан. Но,
плоскодонные в шторм более подвержены переворачиванию. Ребята уходят на Сеть-Наволоке куда-то по своим делам, мы с Иваном идем смотреть
сохранившуюся орудийную башню со стволами калибра 180 мм. Дело в том, что на Кильдине обе башни уже изуродованы металлистами. Здоровенная
она – необходимо сделать фото для сравнения размера, поэтому забираюсь на ствол, который в объеме толще меня. Вдали торчит Кильдин, причем
вокруг небо почти высокое, но над кильдинскими скалами висит конкретная шапка туч. Зацепились. Пока могу – фоткаю яхту и остров. Через час мы двое выходим на Катарине с Сети на Кильдин, остальные гуляют и к 10 вечера ждут яхту, чтобы
продолжить путешествие по заливам Баренцева моря. Как я пережила пять часов пути на Кильдин? Жестоко. Обидно, черт возьми: волны не больше
трех баллов, а я как береговой дурак стою посреди яхты (где меньше качает) под дождем, вцепившись в рубку и уставившись немигающим взглядом
на бледнозеленом лице вдаль, на Кильдин. Дождь усиливается, приходится зайти вовнутрь рубки, и тут мой организм сдается – выбегаю обратно.
(Да, я до этого выпила какую-то специальную таблеточку с таким списком побочных эффектов, что прям не знала – пить или не пить. )) ) Впрочем,
затем в теле нарастает легкость и слабость и я счастливо засыпаю, свернувшись калачиком на лавочке в рубке и прикрывшись чем придется. Самая
колбасня в плане ветров творится обычно при входе в Кильдинский пролив, по прохождению же мыса Пригонного (южной оконечности острова)
становится заметно легче. Ну а бухта Могильная, куда мы направляемся, вообще самое уютное место в окрестностях. Именно поэтому она с самого
начала была выбрана людьми (еще неолитическими) для жилья. Здесь жили лопари, останавливались поморы, располагался Соловецкий стан, строились
норвежские переселенцы. Сходим на берег и… за каких-нибудь пол часа промокаем до нитки. Не добавляет радости и пронизывающий ветер
метров 10, а то и 20. Прячемся в крытый сарай. Надо сказать, что берег временно обитаем – на якоре стоит маленькая яхта из Мурманска,
знакомые нашего капитана. Нам предлагают разместиться в домике с целой крышей, стеклами и печкой (все это восстановили яхтсмены).
Здравомыслие восторжествовало и мы не отправились в пешку на северный берег Кильдина – туда, где океан, и где живут самые сильные кильдинские
ветра. «Человеческое, слишком человеческое». Ага! Мы пошли сушиться! Наше пристанище было сколь скромно (там сейчас делается ремонт и все
засыпано штукатуркой), столь уютно. Глядя из окна на тяжелые тучи, скалы, поросшие дерном овощехранилища я ощущала себя в средневековой
Исландии. Ни интернета, ни света – всё. Алес! Кто-то говорил, что Териберка – это жопа мира. Он нагло лгал. )) Но у нас была печь, а добрые
яхтсмены угостили нас дровами. И вот у меня уже черный нос, зато в печи радостно потрескивают и подсушиваются полешки. А теперь позволю себе параллельную линию. «В это время на Сети». Дело в том, что наша яхта, прибывшая на
Кильдин в 17 часов, стартовала обратно лишь в начале десятого. Потому что перед выходом из Мурманска у нас не только поменялось судно, но и
не оказалось продуктов для капитана и помощника, поэтому (российская трагикомедия) мурманские капитан с помощником набирали продукты у
военных на Кильдине. А военные приехали не сразу. Как только яхта отбыла, Иван отправился звонить к нужному столбу нашим, чтобы к десяти они
не ждали Катарину и шли к военным. Яхта забрала их лишь утром. Ребята провели ночь в холодном бывшем спортзале, но хотя бы без дождя. Притом,
говорят, военному, который их пустил, потом попало от начальства. По-моему, это неправильно. Еще меньше укладывается в сознание, как этой
ночью уже в другой бухте (названия не помню) в четырех-пяти-балльное волнение военные не пустили Катарину встать на якорь и переждать
непогоду. Как я поняла, в итоге наша красавица, болтаясь как щепка среди крутых скал, все же пролезла в какую-то бухту, предварительно
погасив все огни. Ну а мы провели ночь просто в курортных условиях, усыпленные шумом дождя. Утром он уменьшился и было решено
не искушать судьбу пешками с палаткой, а сделать радиалку на Сундуки, что в шести километрах от нашего убежища. По пути лежало занесенное в
Красную книгу реликтовое трехслойное озеро Могильное с уникальной кильдинской треской и медузами, заброшенные воинские части,
грибы-надберезовики гораздо больше северных берез, очень красивый водопад чуть более 100 м., уходящий под землю. Дождь постепенно стихал
и вот уже практически в одной лишь сырости от низких туч мы вышли к шестиметровым останцам Сундукам. Я даже рада, что снимала их в пасмурную
погоду, потому что именно тогда камни эти производят впечатление окаменевших древних морских троллей, друг за другом выходящих в тумане из
моря. Почти все они имеют в своем рельефе некое подобие «головы», а гряда постепенно погружается в море, обнажая при отливе новые Сундуки.
Именно поэтому рядом с Сундуками стоит маяк, обозначающий нехорошее дно. Вообще вся эта природная композиция из Сундуков и валунов производит
очень сильное эстетические впечатление – здесь можно снимать часами, столько интересных ракурсов предлагает царство камня. Это сад камней,
соната камней, если хотите – здесь есть своя логика: ступеньки, амфитеатры, ручейки, акценты, ровные площадки с аккуратно разложенными
крупными круглыми камнями, о камни бьется прозрачная удивительного холодного стального цвета волна. Я страшно довольна, что Сундуки пошли
в радиалке. Мы никуда не торопились, внимали ровному шуму волн и неслышному разговору камня, разместившись на «зрительском» (настолько оно
удобно расположено) бревнышке, попивая зеленый чай и виски, а над нами летали орланы. Вообще, как ни странно, Сундуки не произвели
впечатления места очень древнего. Но несомненно, место это очень приятное и спокойное. Да, что грустно – хрупкий сланец постепенно рушится
и оседает. Говорят, в том числе из-за деятельности на Новой Земле. На обратном пути мы чем-то вдруг не понравились орлану и он кружил над нами, мелодично, но не очень дружелюбно
посвистывая. Вообще птиц на острове много – говорят, около 40 видов. Помимо вездесущих чаек и бакланов лично мы видели уток, гусей и штук
семь куропаток, выпорхнувших из под ног. Рыбы и краба, говорят, тоже предостаточно. Краба, правда, запрещают ловить. Это дальневосточный
краб, искусственно завезенный и хорошо прижившийся, расплодившийся вплоть до Норвегии. Притом если там это – национальное бедствие, то у
нас – редкий вид. Про мишек – два-три года назад на острове появился самец, которого, кажется, в прошлом году пристрелили, потому что даже
военным было неприятно ходить по острову. Но, говорят, тот был рыжий, а уже после видели какого-то черного. Еще говорят, теперь на острове
живет медведица с медвежонком, что является хорошим сигналом для окрестных самцов к преодолению 800-метрового пролива между островом и
материком. Плевать им на Гольфстрим. Другая живность – собаки. Вообще живут они у военных на Западном и на Восточном Кильдине, но по острову
перемещаются беспрепятственно и не дай бог встретят друг друга – драки случаются не на жизнь. Да, если военные не познакомили вас с собаками,
то и людям лучше с ними не встречаться. К примеру, на Восточном живет компания – самец Тайсон (помесь бультерьера и боксера очень красивого
тигрового окраса) и две драных сучки, не наделенных ни умом, ни сообразительностью. Если у кобеля в голове проскакивают какие-то незатейливые
мысли, то дамочки день напролет катаются единым клубком шерсти, когтей и зубов, пытаясь поделить своего красавца. Но вот, к примеру, Тайсон
на меня поначалу порычал, но потом я ему понравилась (женщина), а Ивана он сразу принял за соперника и чуть не порвал штаны. На Западном же
Кильдине нам довелось видеть только одного самца (их там тоже несколько), но этого хватило. Теленок на основе овчарки, довольно упитанный,
ухоженный и накачанный. Хорошо, что в этот момент тоже рядом были военные и потом я даже немного порезвилась с этим теленком. Но встретиться
с ним в лесу на узкой дорожке – увольте. Так, из-за зверья мы не стали соваться в центр острова, где нет людей. Как говорится, может быть мы и не
встретили бы медвежонка или собак, но экспериментировать не хотелось. Именно поэтому мы не пошли пешком от Восточного Кильдина на Западный,
договорившись, что Катарина придет на следующий вечер в бухту Могильную, где она может спокойно пересидеть любое волнение, мы поднимемся на
борт, а рано утром, неспешно завтракая, отчалим на Западный Кильдин для продолжения осмотра. А пока мы гуляем по округе, по брошенным военным
городкам, вдоль берега и не очень, играем с собаками и кормим их (поскольку к военным они почему-то не уходят), наблюдаем сопки «Три сестры»
напротив, покрытые множеством ручейков, прозрачные воды Баренцева моря и отраженные в них роскошные закаты. В день прихода яхты погода
менялась пять раз – от теплого солнышка до дождя. Закатное небо предвещало удивительную белую ночь. Да, яхтсмены уехали и мы остались одни
с собаками. Хорошо, что Иван подружился с помощью каши с Тайсоном, хорошо, что мы догадались набрать посуху топляка и с 11 вечера весело
затрещала печка, а мой нос опять почернел. В полночь мы были собраны и я засела у окна в теплой комнатке. Собаки неожиданно и
странно-настойчиво запросились в дом. Но, увы, с Тайсоном пол беды, но две барышни устроили бы там настоящий погром, поэтому мы решили что
они могут пойти в баню-фургончик. В час с невероятной скоростью из-за скал с севера налетела туча и начался настоящий шквал метров 40
в секунду. Не дай бог оказаться в такую погоду с северной стороны острова. Казалось, наше хрупкое прибежище сейчас рухнет. Но ведь не первый
же это шквал в его истории – мысль вселяет надежду. В два часа левее мигающего иногда сквозь полосы дождя маяка, что на мысу Пригонном
в 8 км. от нас, показался одинокий немигающий огонек. Иван его не заметил и я было усомнилась в своей адекватности. Огонек пропадал в
косматых вихрях, но появлялся снова. Я помахала фонарем, не будучи особенно уверена, что в такую погоду можно что-то увидеть. Вообще,
удивительное чувство: ты не можешь оторваться от окна, глаза прикованы к этому маленькому бледному огню, блуждающему среди скал
в разбушевавшихся стихиях. Это что-то подсознательное, что-то сверх меня, что-то из того мира, где рождается тепло. Иван спит, я словно в
огромном пустом мире один на один с этим маленьким светящимся чудом. Наконец, огонек становится различимее, его болтает из стороны в сторону
и я понимаю, что это может быть только мачта. В три часа ночи Катарина с порванным парусом гордо и с удивительным достоинством входит
в относительно тихую бухту. Выходим. Собаки, все это время бывшие в бане-фургончике, встречают нас (с изменившимися из-за рюкзаков очертаниями)
очень неприветливым лаем и рычанием. Лишь у Тайсона в голове происходит некая несостыковка – очертания не те, голос тот, – поэтому на нас
никто не нападает. Но и колбасы на прощание не берет, провожая рыком. Злой капитан, не спавший довольно приличное время, вымотанный погодой
и передвижениями, рассказывает, что шквал нагнал их при подходе к Кильдину и парус сорвало из смотанного состояния, парус не был натянут.
Они с помощником видели мой фонарь. Утро. Яркое солнце. Западный Кильдин. Наконец швартуемся вторым бортом к причалу – к нормальному причалу,
а не бую. Я только одного не могу понять – что же нам так везет на швартовку во время отливов. )) На причал приходится карабкаться по
каким-то неимоверным конструкциям из железных балок и покрышек. Мальчики уходят смотреть МБ-2-180, притом собираются делать это часов 6 (в итоге вышло 8 если не больше), а мы
четверо в составе – семья кильдинцев, девочка из Питера и я – отправляемся на Верхний Кильдин и дальше, на второй дивизион ОБРП. Когда-то в
России было две таких батареи крылатых ракет: первая (кстати, первая в мире) в Крыму отошла в дальнейшем к Украине и в данный момент
уничтожена металлистами; второй ракетный комплекс находится на Кильдине и включает два дивизиона. Если не ошибаюсь, в первом командовал
ведущий нас – трех женщин – Михаил. Его жена Валентина служила в штабе. Именно в общении с этими людьми передо мной раскрывается живая
недавняя история острова – гораздо лучше, чем в любых справочниках или отдельно высвеченных вспышкой гайках. Поднимаемся по склонам тундры,
расцвеченным солнцем. Удивительно, но на острове полно таких «южных» цветов, как клевер и иван-чай и нет вереска. Зато сколько ягод! Черника,
шикша, брусника. Мы никуда не спешим и периодически идем на выпас. Хрупкая Сусанна упорно собирает надберезовики – только по пути вдоль дорог
набралось на две жарехи на 10 человек. Встречаем 2 мужчин, возможно черметчики – очень закопченные лица и одежда. Заходим в бывшую квартиру
Михаила и Валентины…. Когда они уезжали, оставляли часть мебели и ключи в двери, чтобы те, кто остались на острове и имели худшие условия,
могли переселиться сюда. Теперь здесь нет рам и стекол, разбиты все межкомнатные перекрытия. Я не понимаю – зачем. Хорошо, стекла могут
пригодиться, рамы можно пустить на костер и согреться, межкомнатные перекрытия кому-то мешались и он пробил все подъезды напрямую, чтобы не
сворачивать в пути препятствиям назло. Но о чем надо думать, когда методично громишь все унитазы по порядку. Во всех домах. Не один спьяну, –
а методично все. Я почти не снимала домов. Во-первых, на это больно смотреть. Здесь был относительно большой и комфортный
городок с большим клубом с паркетными полами. Во-вторых, сейчас это смотрится как фотошопная вставка на фоне потрясающей яркой тундрятины,
голубых озер и пронзительно-синего неба. По идее, если государству безразлична степень укрепленности собственных рубежей (ну представим, что
наступил мир во всем мире), оно должно снести весь «культурный слой» и восстановить хрупкую северную природу. В пусковом комплексе темно и холодно, местами лежит испачканный солярой снег. Транспортировочные тележки еще
даже двигаются (те, что не рухнули). Они преграждают подход к большим пусковым контейнерам, возможно, поэтому контейнеры еще не разрезали. После ОБРП разделяемся. Мы с Сусанной бежим бегом на Северный маяк, а Михаил с Валентиной ходят по верху.
Бежим, действительно, бегом по дороге, выложенной крупными булыжниками. За час делаем пять километров до маяка, по пути пропуская очень много
вкусного, и едва удерживаемся от невозможности открывшегося вида со стометрового обрывистого склона на бескрайнюю северную синь. Ущелье сбоку
оказывается очень красивым, по его дну течет горный ручей, но мы самым обидным образом не успеваем туда спуститься! Принимаем решение
посидеть 10 минут, полюбоваться на море на пологом уступе склона и только садимся, как из-за острова появляется десантный корабль. ))
Чувствуем себя то ли беззащитными, то ли наоборот защищенными, но, в общем, довольными – есть чем похвастаться перед мальчишками. )) В горку
бежим чуть дольше, но по пути встречаем по очереди всю нашу команду. Мальчики, естественно, так увлеклись береговой батареей, что к ракетам
не попали. Катимся по склонам к Катарине, закат окрасил в самые неповторимые красноватые оттенки противоположный Мурманский берег и остров
Кильдиненок, как ласково называли военные Малый Кильдин. Завтра мы пойдем по Кольскому заливу, нас будет обходить небольшой военный пожарный
корабль, нам встретится флагман Северного флота тяжелый авианесущий крейсер "Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов" в доке, но
с построением многочисленной команды, нас равнодушно проводит плавучий танкер-нефтехранилище "Белокаменка" (по некоторым сведениям - самый
крупный российский танкер), а Катарина будет бить из под киля радугой. Потом будет Мурманск с хорошей погодой, вкусными морскими гребешками,
кофе, мороженым, с забавными вывесками и портовыми пейзажами (я просто люблю уходить в городе куда глаза глядят). А пока мы пьем за Кильдин и
с тоской смотрим в его сторону, обещая вернуться. Да, рациональную идею (но непросто выполнимую) предложил Михаил. Было бы идеально, если нашлось судно,
способное переправить УАЗ (я бы добавила - буханку). Тогда можно поселиться в домике (надеяться на палатку на Кильдине нельзя) и преспокойно
объездить остров, не боясь никакого зверья. Здесь пока еще средне-пристойные дороги. Что удивило. Даже потрясло после некоторых недавних северных приключений. Никто не пьет. )))
Притом вообще. ))) Ни мурманские яхтсмены, ни военные, которые наведывались на Восточный Кильдин по каким-то своим делам, а мы им настойчиво
предлагали «согреться». Еле уговорили капитана после шквала и бессонных ночей перед сном в 4 утра выпить 50 грамм виски. (Что такое 50 грамм
для человека, 20 лет водившего грузовые суда по всем морям мира?) На причале в Мурманске швартовались по традиции вторым бортом и по отливу. Уже на берегу меня окликнул человек
с ближайшего судна покрупнее и сказал, что на следующий год этот корабль пойдет в Чешскую губу, откуда сам этот человек родом. Мол, милости
просим. Потом наш капитан сказал мне, что когда мы ушли, этот человек сообщил ему, что знает меня. Господи. Я отказываюсь что либо
понимать. )) Вообще, очень хочу поблагодарить нашего капитана Константина за его мастерство, мужество, открытость и
отзывчивость, помощника Александра, за то, что вкусно готовил, следил за машинами, умело швартовался и никого не уронил из резиновой лодки,
яхтсменов из Мурманска Алексея, Ларису и еще дяденьку, имя которого мне неизвестно, за теплую квартирку, майора Дениса Львовича за
внимательное к нам отношение, ребят из Питера, особенно Олега, который всю эту кашу варил на предварительном этапе, добрых светлых и
интересных людей Михаила с Валентиной, отважную Сусанну, готовившую вместе с Валентиной еду, и отправившуюся со мной вдвоем через тундру
с медведями к маяку, автопутешественника Ивана, отважившегося разделить со мной всю эту пешую кильдинскую затею. Благодарю автора сайта kildin.ru и участников форума
kildin.flybb.ru за интересную информацию об истории острова. А вообще, чем дальше на север забираюсь, тем больше влюбляюсь в него, пусть такого сурового,
непредсказуемого и капризного, как почти все мужчины. )) Вот и сейчас влюбилась до состояния «уехала бы». А дальше еще есть Шпицберген,
земля Франца Иосифа и Северный полюс. ))) Отчет получился какой-то огромный, поэтому фото сознательно не размещаю.
Их тоже много и все они здесь – сопровожденные подписями.
Если кого-то заинтересует карта, самая подробная тут:
kildin.ru Если кто-то пожелает на Кильдин… думаю, что составлю компанию. ))) Автор: Маша Зуева |
|
|